Даже в нашем христианском сознании, не говоря уже о воззрениях и понятиях внешних, нецерковных людей, глубоко укоренено убеждение, что сами по себе добродетельные поступки являются гарантией правильной духовной настроенности человека. Это убеждение представляет собой глубочайшую ошибку и несет страшную опасность, потому что отделяет человека от Бога и сводит христианина в ад.
Благими намерениями дорога в ад вымощена.
Даже в нашем христианском сознании, не говоря уже о воззрениях и понятиях внешних, нецерковных людей, глубоко укоренено убеждение, что сами по себе добродетельные поступки являются гарантией правильной духовной настроенности человека. Это убеждение представляет собой глубочайшую ошибку и несет страшную опасность, потому что отделяет человека от Бога и сводит христианина в ад.
Ведь как оно бывает? Сделал я доброе дело – я молодец, мне плюсик на небесах. Сделал два дела – я уже не фунт изюма, другие и того не делают. Три дела сделал - Господи, а не в долгу ли Ты у меня за мою праведную жизнь? Вот вкратце история превращения христианина, неосторожно пытающегося вести добродетельную жизнь, в «святого сатану». Но за что же по истине награждает Господь?
Вспомним замечательную детскую повесть Н.Носова «Незнайка в Солнечном городе». Наверное, все мы знакомы с замечательным, хулиганистым и чрезвычайно милым главным героем. Вторая часть его похождений начинается с мечты о волшебной палочке. Оказывается, чтобы ее получить, надо сделать три бескорыстных хороших поступка подряд, и тогда появится волшебник и подарит волшебную палочку. Помните? Незнайка ставит перед собою цель заполучить вожделенный предмет и начинает трудиться. Забавно и поучительно выглядит описание его попыток творить добро. Сначала Незнайка сердится, что весь день делал добрые дела, но волшебник не появился. Оказывается, три добрых дела надо сделать подряд, между хорошими поступками не должно быть плохих. И Незнайка начинает следить за собой, не давая плохим поступкам и даже мыслям одержать верх и погубить приобретенные ранее «плюсики». На это уходит уже не один день, а больше недели – целая вечность для ребенка! Но волшебника по-прежнему нет. Волей-неволей приходится вспомнить об условии бескорыстия – добрые дела надо делать не ради выгоды, а просто так. И вот если будешь делать просто так – только тогда и получишь волшебную палочку. Что ж, Незнайка уже много потрудился, и не намерен сдавать с таким трудом завоеванные позиции - он пытается делать хорошие поступки бескорыстно, ради них самих, стремясь к добру ради добра. Однако одно дело управлять своими поступкам (следить, чтобы не сделать зла), и совсем другое – своими мыслями. Память о том, что добро творится на самом деле ради выгоды, постоянно мешает Незнайке достичь цели – «стяжать» волшебную палочку. Но за прошедшее время Незнайка привык делать добрые дела, или, говоря на языке христианских аскетов, приобрел навык доброделания, ему уже стало нравиться добро само по себе, потому что он посмотрел и увидел, что это хорошо. Излишне пересказывать всю главу, мы уже понимаем, что в этот-то момент чудо и случается. Незнайка защищает случайного прохожего от дворового пса Бульки, потом хочет за плохое поведение Бульку поколотить, но жалеет, и наконец, проявляет заботу о чуть не искусанном прохожем: загнав Бульку во двор, выходит осведомиться, как себя прохожий чувствует и не надо ли чего. Прохожий оказывается волшебником, и между ним и Незнайкой происходит беседа, из которой для нас, христиан, пытающихся жить добродетельно, важным является единственно то удивление и смущение, которое испытал Незнайка, когда волшебник указал ему на три совершенных подряд бескорыстных поступка. Незнайка даже пытается отказаться от вменяемого добра, настолько оно кажется (и на самом деле таким и является) незначительным. Чувства, которые испытал Незнайка, христиане называют – смирением, потому что Незнайка по всему своему предыдущему опыту помнит, что на самом деле он ничего не способен сделать доброго как полагается.
Приятная книга, приятные персонажи, поучительное повествование в забавной игровой форме, доступной даже детям. Только зачем мы это вспомнили, не развлечения же ради? А вот зачем: мы возвращаемся к вопросу, за что награждает Бог. Ну ладно, «Незнайку…» читали все или почти все. А знаем ли мы, что пишет святой преподобный инок Исаак Сирин?
Воздаяние бывает не добродетели, и не труду ради нее, но рождающемуся от них смирению. |
|
преп. Исаак Сирин |
Оказывается, воздаяние бывает не добродетели. Как же так? Это что же, я на все службы хожу, дома все молитвенное правило неопустительно исполняю, псалмы читаю, поклоны бью, пощусь не только четыре раза в году, но и вдобавок в среду и пятницу, другие-то, другие – они же этого вовсе не исполняют! А на милостыню я сколько трачу, вот только сегодня 16 (Шестнадцать) рублей 50 коп. троим нищим роздано! И так каждый день – сами посчитайте, сколько это будет. А сколько я для этого тружусь, ведь между нами говоря, это настоящий подвиг для мирянина! И мне за мои добродетели ничего не положено?
Ну почему не положено? Еще как положено. Сковородка в аду тебе положена. Путь к которой ты замостил своими благими намерениями и теперь удобно по этой дорожке шествуешь.
Рассмотрим.
Творя добро, например, подавая милостыню, мы оказываемся в соблазне мнения об этой доброте. Тщеславия в своем роде. О внешних мирских вещах (человекоугодие, расчет и подобное) и говорить не приходится – столь приятно делать безопасное и выгодное добро. Если следить за собой внимательно, мы увидим, что без Бога мы неспособны сделать добро настоящее, то есть добро правильное, полноценное: просто добро и больше ничего. Всегда примешивается то ли ожидание похвалы, то ли гордость за сделанное, то ли осуждение ближних, не подавших, как ты, милостыньку. Что такое «следить за собой внимательно»? Это ежеминутное всемерное понуждение себя к исполнению заповедей Христовых: не гордись, не тщеславься, не возносись, не осуждай и так далее – заповедей, направленных на внутреннего человека, а не правил внешнего поведения «бон тон» а-ля ветхозаветный декалог. Оказывается, святые, которые особенно тонко видели состояние своей души, оплакивали свои добродетели как грехи. Оплакивали почему? Потому что видели не только их несовершенство, а их оскверненность. Человек, совершая казалось бы добрый поступок, подсознательно, потаенно даже от себя, придает значение своему доброму делу. Я дал, я помог, у меня же чувство возникает: я то-то сделал доброе.
Описанная нами сопряженность каждого внешне доброго поступка с мыслью, чувством, осознанием того, что вот, я совершил доброе дело, хорошее дело, я хороший человек, - эта сопряженность дает возможность дать правильную оценку любому доброму делу.
В чем отличие между добрым христианским делом, и добрым делом, который совершает человек, ничего не знающий о христианстве? Мы все мним о себе. Все придаем значение своим добрым делам. У нас у всех есть тщеславие и гордость. Разница только в том, что христианин это видит и хочет увидеть – то недолжное, что в нем есть. А не христианин, например, творящий добро просто по влечению души, этого не видит и не хочет этого увидеть. Все мы пребываем в самомнении, но, увы, к сожалению, не все это видим.
Христианин, делая доброе дело, следит за собой, видит, как подливается ложка дегтя (или полбочонка), и сокрушается об этом, прекрасно понимая, что даже свое добро он опять-таки портит. Обращается к Богу, кается, просит помощи – и вот это состояние, вернее, эти чувства, испытываемые при рассмотрении внешне доброго действия через увеличительное стекло Евангелия, являются следствием рождения начальной степени смирения. За что и бывает воздаяние. Христианское доброделание всегда сопрягается со смирением, иначе оно не христианское, и воздаяния за него не бывает (и это в лучшем случае).
Творящий добро обладатель языческого сознания, или невнимательный христианин, своему доброму делу придает полноценное звучание. Постепенно творение добрых дел вызывает рост самомнения, гордыни, и человек, который кажется же хорошими вещами занимается, в конечном счете возрастает в том, что особенно противно человеческой природе (поскольку противно Богу), возрастает в мнении о себе. Доходит до карикатурных искажений: жертвование миллионов перед телекамерами, посещение на показ больниц и детских домов – да вы лучше меня знаете, как это бывает, все мы смотрим телевизор и читаем СМИ.
Именно поэтому все святые предупреждают, чтобы человек не придавал своим добрым делам значения "заслуг", а напротив, следил за собой, а не согрешил ли он. И увидев, что согрешил – оплакивал свои добрые дела и каялся.
Таким образом, добрые дела имеют только одно значение, а именно, как средство для приобретения смирения. Не сами по себе добрые дела важны, этому нет воздаяния. И не тот труд, который ты поднял, чтобы стать добродетельным – этому воздаяния нет тоже. Вспомним еще раз. «Воздаяние бывает не добродетели, и не труду ради нее, но рождающемуся от них смирению. Если оно будет утрачено, то первые будут напрасны». В этом принципиальная взаимосвязь между добродетелью и ее ценностью. Не сами по себе добродетели являются спасительными, не сами по себе они являются ценными, они являются таковыми постольку, поскольку способны рождать вúдение себя, то есть смирение, каковое и вознаграждается спасением.
Говоря образно, дела милосердия являются строительными лесами, которые есть вспомоществующие средства для строительства дома – строительства смирения. К сожалению, мы занимаемся строительством не дома, а строительством строительных лесов, украшением строительных лесов, резьбой по ним, золочением их: кто внешней благотворительностью, кто особым исполнением церковных правил.
Но чу! Слышатся возмущенные голоса. Автор наговаривает на меня! Я делаю добрые дела не из-за вознаграждения и не по тщеславию! Просто я так устроен(а), что мне нравится делать добро, это мое естественное состояние! Я хороший(ая)!
Дорогие братья и сестры (хотя, кажется, раздается более голосов сестер), выслушайте слова великого русского святого, монаха, архиерея, образованнейшего человека, аристократа, святителя Игнатия Брянчанинова: «Когда бы добрые дела по чувствам сердечным доставляли спасение, то пришествие Христово было излишним». Когда вы творите добро по природной расположенности, вы реализуете лишь то, что вам дано Богом при рождении. То есть просто возвращаете крупицы своего необъятного долга, и больше ничего. Вот вся ценность вашей добродетели – она никакая. «Когда исполните все, повеленное вам, - заповедал Спаситель, - говорите: мы рабы, ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать». И будем же внимательны: используем ли мы наши добрые дела для наблюдения за собой, какие мы есть на самом деле, чтобы построить дом смирения, или занимаемся самореализацией нашей природной, богоданной, склонности к доброте.
Незнайке из начала статьи было тяжело совершать хорошие поступки, они были несвойственны его прирожденному характеру. Однако, он успешно решил задачу приобретения начального чувства смирения и был вознагражден. Дорастём ли мы до духовного уровня Незнайки, коротышки из Цветочного города ростом с огурец?
см. Познай себя >>
см. Чего стóит моя вера? >>
записано по книге детского писателя Н.Носова
"Незнайка в Солнечном городе"
и лекциям проф. д.б. А.И. Осипова